страницы из блокнота психиатра"; под именем Кармайкл Смит он написал шпионский роман о холодной войне под названием "Атомск"; а под именем Кордвейнер Смит он написал десятки научно-фантастических рассказов и романов, которые сделали его культовой фигурой в 1950-60-х годах.
Я читал его личные дневники, секретные исследования и получившие признание критиков рассказы о безжалостной космической империи будущего под названием "Инструментарий". В школьных тетрадях он изучал китайский язык, который выучил, пока его отец-дипломат служил в Китае, а также секретные документы, связанные со службой взрослого Линебарджера во время Второй мировой войны. Он с одинаковым удовольствием изучал психологию и политические уловки. В одной папке я нашел неопубликованную книгу под названием "Этическая дианетика", написанную под именем Кармайкла Смита, в которой он предлагал радикальную систему "взаимной эмоциональной помощи". В другой был подробный отчет о том, как Соединенные Штаты должны тайно разжигать "пассивное сопротивление" коммунизму в Китае во время холодной войны. Во время Второй мировой войны он вел дневник, в котором записывал острые наблюдения из своих путешествий. Некоторые из них касались того, как война повлияла на многие страны, которые он посетил, от Азии до Африки, но некоторые были просто захватывающими картинками. В 1943 году, проезжая через Судан, он написал: "В [Аль-Фашире] американские офицеры собрались, чтобы посмотреть на женщин, работающих на строительстве". Он прекрасно понимал, какие культурные различия вызывают любопытство и возмущение. Тем не менее, большую часть его публикаций составляла художественная литература, а не трактаты вроде "Психологической войны".
Почему он писал о фантастических войнах в космосе, когда ему так много нужно было сказать о войнах на Земле? Чем больше я погружался в творчество Лайнбарджера, тем очевиднее становилось, что его мастерство писателя-фантаста сыграло решающую роль в успехе военной психологии. Пропаганда - это, в конце концов, история, которую мы рассказываем, чтобы завоевать союзников и запугать врагов. Чем более убедительной и эмоционально захватывающей будет история, тем больше людей захотят ее читать, смотреть или слушать. Лайнбарджер верил, что слова, правильно использованные, мощнее бомб. В армии и в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Хопкинса он обучал два поколения солдат тому, как использовать истории на благо США и их интересов. Его целью не было заставить людей подчиниться лозунгам и угрозам. Он использовал удивительное количество нюансов и рациональности, смешанных с развлечением, чтобы убедить аудиторию в необходимости союзничества с Соединенными Штатами. Лайнбарджер находил общий язык с аудиторией, как только мог: то скрывая свои идеи в научно-фантастических рассказах, то излагая их в секретных отчетах.
Сидя в тихом помещении Библиотеки и архива Гуверовского института, я изредка поглядывал на своих коллег-исследователей в профессорских твидах или потертых джинсах обедневших аспирантов. Снаружи, во внутреннем дворе, прохладный ветерок шелестел ухоженными деревьями. Я ненадолго ощутил то медитативное чувство, которое иногда возникает в академических учреждениях, как будто мы изолированы от мира и находимся в полной безопасности.
Но мы не были в безопасности.
Все мы в этой комнате и за ее пределами чувствовали боль или, по крайней мере, беспокойство, когда в Америке разгорались непрекращающиеся психологические битвы вокруг экономики, здравоохранения, школ, судов и правительства на всех уровнях. Мы все находились в состоянии повышенной боевой готовности. Чем больше я узнавал, тем больше убеждался, что во всем виновата история. В эпизоде 2022 года подкаста Print Run, посвященного книгам, литературные агенты Лора Затс и Эрик Хейн отметили, что принято называть историю "хорошей", но люди редко признают, что есть и "плохие" истории, которые ранят нас эмоционально. Очевидно, что если история может заставить вас чувствовать себя лучше или умнее, она также может заставить вас чувствовать себя хуже и запутаться. А если эта история может изменить ваше поведение - в кабинке для голосования или на улице, - она становится оружием.
Сегодня в Соединенных Штатах пси-война практически неотличима от культурной войны. Можно сравнить эту ситуацию с тем, что произошло, когда в 1990-х годах федеральные программы позволили полицейским департаментам дешево и легко приобретать неиспользуемое военное оборудование, такое как полуавтоматическое оружие и танки. Оружие, предназначенное для использования в зонах боевых действий, теперь используется в американских пригородах. Питер Померанцев, автор книги "Это не пропаганда", отмечает, что военные операции влияния перетекли в гражданские конфликты, породив "поток дезинформации и обмана, "фальшивых новостей" [и] "информационной войны". Когда мы используем пси-операции в наших культурных конфликтах, мы разрушаем стену между тем, что уместно во внутренних разногласиях между американцами, и тем, что приемлемо в бою против иностранного врага.
Как научный журналист и автор фантастики, я провел большую часть своей жизни на перекрестке между суровой реальностью и фантазиями, которые мы о ней рассказываем. Психологическая война и культурная война тоже существуют на этом перекрестке. В своей работе Лайнбарджер утверждал, что успешная пропаганда всегда содержит кусочек правды: она ссылается на реальные события и подлинную историю, но деконтекстуализирует их, переносит на воображаемую территорию с мифическими хорошими и плохими парнями. И именно поэтому она проникает в наши сердца и кишки.
Псиоп против ПСИОПа
Психологическая война не имеет известной истории возникновения. К моменту написания китайской классической книги "Искусство войны", вероятно, 2500 лет назад, 9 эта практика уже была широко распространена и сложна. В "Искусстве войны", часто приписываемом философу и полководцу по имени Сунь-Цзы или Мастер Сунь, описываются такие тактики, как обман и отвлечение внимания, которые сегодня можно назвать дезинформацией, пропагандой или специальными операциями. В большей степени "Искусство войны" посвящено психологическим стратегиям - некоторым дипломатическим, некоторым хитрым, - которые хороший лидер должен использовать, чтобы избежать насилия. Линебаргер, который провел часть своего детства в Китае и был исследователем китайской истории, принял это как свое собственное кредо, когда кодифицировал искусство современной психологической войны . Он советовал своим студентам и сослуживцам использовать психологическую войну, чтобы предотвратить кровопролитие.
Тем не менее, важно помнить, что одна из целей психологической войны - причинить боль противнику, иначе вы не наносите удар, а просто обмениваетесь словами. Псиоп создает эмоциональную агонию и социальные разрывы кинетической войны, при этом никто не делает ни одного выстрела. Существует множество способов сделать это, и оперативники со временем усовершенствовали свою тактику.
Зарождающиеся Соединенные Штаты стали бенефициаром новой идеи о психологической войне, которая заключалась в том, что путаница может выступать в качестве формы дезинформации. Эта идея проистекала из растущего понимания того, что европейские войны стали гораздо более хаотичными и непредсказуемыми, чем когда-либо. Карл фон Клаузевиц в первом томе своего влиятельного труда "О войне", вышедшего в 1832 году, описал сражения, в которых командиры были
